В плену иллюзий - Страница 19

— Мне пора…

Норман, не пытался удержать ее.

Пусть поживет отдельно, решил он. Если моей упрямой рыжеволосой красавице это нужно, нет смысла ее отговаривать. Пусть наслаждается уединением и одиночеством. Но до тех пор, пока у меня не истощится терпение. А его, надо признаться, осталось совсем немного…

— Дождь прекратился, не промокнешь, — прошептал Норман и подмигнул.

Кристина вскинула голову, будто вспомнив что-то важное.

— Кстати! Франческа Менгс… Она хотела поговорить с тобой после ужина…

Норман фыркнул.

— Только не напоминай мне сейчас о Франческе! Я счастлив, что нам удалось, незаметно улизнуть от нее. А поговорить с ней я смогу и на работе.

Кристина потупилась. Потом спросила, тщетно пытаясь выглядеть безразличной:

— Неужели она тебе не нравится?

— Франческа? — Норман еще раз фыркнул. — Не стану отрицать, что эта особа наделена прекрасными внешними данными. Но красота ее слишком холодная, не вызывающая эмоций. Она как идеальная картинка, как манекен. К тому же, много кривляется. Неестественность — главное, что мне не нравится в женщинах.

Выражение лица Кристины не изменилось, но Норман почувствовал, что она расслабилась.

— Ты — совсем другое дело… — добавил он едва слышно.

Она посмотрела на него удивленно и задумчиво. И открыла дверцу.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Я позвоню тебе, — ответил Норман.

Кристина вышла из машины и зашагала к дому.

Он проводил ее нежным взглядом и завел мотор лишь тогда, когда она скрылась за дверью подъезда.

5

В этот день работы было много.

Все утро Кристина беседовала по телефону с потенциальными клиентами и делала пометки в блокноте. Времени на тоску по Норману и безрадостные думы, к счастью, не оставалось.

Дело требовало полной отдачи. Начальник экспортного отдела не имел права на ошибки. И Кристина старалась быть как обычно на высоте.

В мире бизнеса нет места хандре, медлительности и сомнениям. Стоит зазеваться, как на твое место уже метит кто-то другой, более сильный и выносливый, более приспособленный к трудностям.

Кристина прекрасно знала об этом и не собиралась под влиянием неудач в личной жизни превращаться в слабую женщину, не способную конкурировать с мужчинами.

В половине двенадцатого позвонила Элизабет.

— Вам кое-что принесли, мисс Раймон.

— Спасибо, Элизабет. Я сейчас подойду, — ответила Кристина.

Один из клиентов должен был прислать ей проект договора и сопроводительное письмо.

Договоры следовало изучать с особой тщательностью. Кристина просмотрела записи, сделанные после разговора с последним из возможных покупателей, добавила к ним пару строк и вышла в коридор.

Но на столе у секретарши оказался не пакет с документами, а большой букет ярко-красных роз. Сердце Кристины замерло.

— У вас сегодня праздник или?.. — полюбопытствовала Элизабет.

Кристина натянуто улыбнулась и кивнула.

— Или.

Девушка понимающе рассмеялась.

— Я принесу вазу.

— Благодарю.

Она взяла букет и, лишь вернувшись в свой кабинет, достала карточку и прочла надпись: «С любовью! Норман».

С любовью? Да понимает ли этот человек, что такое любовь? — с негодованием подумала она, тараща глаза и еще раз пробегая взглядом по строчке. Какое он имеет право упоминать о столь светлом, святом чувстве, если не испытывает ничего подобного? Наверное, для него это просто набор букв, подходящее слово для глупой карточки в букете!

Она провела пальцем по прохладному нежному бутону с прозрачными каплями на лепестках. В памяти один за другим начали всплывать дни из прошлого, в которые Норман дарил ей розы…

Только не разводи сантименты! — одернула она себя. Это, к хорошему не приведет!

Послышался стук в дверь.

— Войдите! — по-деловому откликнулась Кристина.

— Вот эта, думаю, подойдет, — заметила Элизабет, внося вазу с водой. Никогда в жизни Кристина не видела главную секретаршу такой счастливой. Ее глаза искрились, а голос стал еще более мелодичным.

— Спасибо, Элизабет. Я жду пакет с документами. Пожалуйста, сообщи мне незамедлительно, когда его принесут.

— Конечно, мисс Раймон, — ответила та и удалилась, окинув восторженным взглядом цветы.

Посылку, доставили перед самым ланчем. Не желая откладывать столь важное занятие даже на час, Кристина попросила принести чай и булочку в кабинет и занялась бумагами…

За пару минут до окончания рабочего дня она поднялась из-за стола и прошла к окну. Народу на улице в этот час бывало особенно много. Люди, уставшие от дел, торопливо расходились по домам.

И мне пора, подумала Кристина и, вернувшись к столу, положила в портфель папку с документами. Ей предстояло, ответить на несколько писем, и она решила сделать это дома.

Вскоре ее «ситроен» уже мчался в потоке десятков других машин. Теперь, когда о работе можно было не думать, в голову лезли мысли о Нормане.

Перед глазами стояла карточка, извлеченная, ею из букета роз, который остался в кабинете. «С любовью. Норман» — еще и еще раз вспоминала Кристина надпись на ней, обиженно поджимая губы. Если бы он только знал, как нелегко по-настоящему любить! Если бы только знал…

Вдруг она с ужасом заметила, что, занятая своими думами, свернула не в ту сторону, в которую следовало, а туда, куда за полтора года привыкла ездить, — на улицу, ведущую к дому Нормана.

На этом участке, перестраиваться, на другую полосу было запрещено, и ей пришлось продолжать путь до следующего перекрестка.